An Hölderlin. 112. Архипелаг

Самоделка (трижды 1-й стих размера Гёльдерлина и гликоней)

Сны или мысли сквозь эфир несутся
Архипелагом чище, легче пуха,
Так далеко, что медленно и тихо,
Глядя в то, что не видно нам.

Их ледоход, их бег в преображенье,
Ток этих черт, бесчисленных, подвижных,
Речью беззвучной, ровной, непрерывной
Через всё устремлён к весне.

Ветра родник, как призрак влажной жажды,
Между деревьев убежал в кустарник
И, на углу обрывок ленты тронув,
В переулок свернул, пропал.

Где-то возникнув, он опять подышит,
Свой среди почек, приоткрывших веки,
Рядом с намокшей и плешивой почвой,
Возле мелких и частых луж.

Дрозд протрещит, вдали поспорят дети,
Звякнет стекло в косой облезлой раме,
С росчерком зяблик тишину подпишет,
В перспективу стечёт состав.

А острова струятся, осеняя
Место и полдень переменной тенью,
Лёгким волненьем света над стволами,
Опевающим след дождя.

Брызги серёжек, красных и лимонных,
Мелких листков точёные короны,
Тонкие стрелки любопытной травки
Омываются чистотой.

В ней среди праха проступают ярко
Юной страны черты, забвеньем стёртой,
Правда сквозит и новизной зелёной
Прорезается на простор.

Строится быстро и неуследимо
Облик, уже готовый угадаться,
Словно вот-вот, тепло и удивлённо,
Близкий голос окликнет нас.

Эта страна, явившись ниоткуда,
Слушает жизнь в себе и воду в небе,
С тем, что не есть она, перемежаясь,
Как с отсутствием — то, что есть.

Архипелаг по зеркалу земному
Бегло провёл и прочь унёс лоскутья,
Брезжит, растёт в прозревшем отраженье
Подступивший к порогу миг.

Будет гроза — огромное начало
Заговорит, наскажет бездну лета,
Чтоб из броженья дум, немых и белых,
Смехом вырвался пёстрый мир.