«По Уссурийскому краю» и «Дерсу Узала»: история Карлсона для взрослых. Она лучше видна в авторском документальном изложении, чем в фильме; тот, красивый и стильный, говорит другое: орёл летает «в синем небе, за высокою горой», как бы человек по нём ни тосковал. Орёл может с тобой подружиться, но в неволе человеческой повседневности он бы умер. — Вспоминается Один, беспокоящийся о своих воронах: Хугин и Мунин летают очень далеко.
Живёт в изложении только чистая правда факта внутреннего или внешнего, но не по(д)делка из вымысла и опыта, не компромисс, а прямое и простое слово об узнанном. Правда полная и существенная всегда выглядит странно, иногда — дико, поэтому для слова правды нужно не одно умение, а и смелость впридачу. Для беллетризации документального материала достаточно умения.
Настоящий Дерсу и настоящий Арсеньев остались на фотографиях.
Всё-таки вероятно, что Дерсу был именно нанайцем: Арсеньев упоминает, что в тех краях нанайцы занимались охотой, а бродяжничество Дерсу — следствие несчастья, постигшего их деревню и его семью.
Из книги виден другой Арсеньев, чем показанный в фильме: моложе, порывистей, с характером до безалаберности авантюрным, подвижным и беспокойным. То он без спичек отлучился вечером от лагеря и заблудился, то его понесло в одиночку на медведя — любопытствовал узнать, видите ли, каково это. Интересно именно, когда такой тип набит техническими и естественными знаниями, командует солдатами, фанатично ведёт съёмку местности в самых жутких условиях, говорит по-китайски, по-удэгейски, понимает речь орочей. Через годы он приобрёл много друзей среди местных, за которых ему случалось замолвить слово перед администрацией; о своих солдатах он заботился и наблюдал их с таким же интересом и юмором, как местных.
Дерсу является как по волшебству, словно притянутый противоположно заряженной натурой. Он — гений места и одновременно его аналитик, таёжный Шерлок Холмс; Арсеньеву он становится старшим братом или отцом, который защитит и наставит уму-разуму. Благосклонный к тебе обладатель бесценных качеств, которых тебе остро не хватало, вызывает ту же восторженную благодарность, что огонь зимой и родник летом.
«Дерсу, не уходи!» — это прошибает молнией. Умом всё понимал, несомненно, не маленький, и всё же сказал, как дитя. — Здесь история Карлсона осуществилась в гораздо лучшем варианте, во всей полноте, потому что суть вопроса здесь не спрятана за детским оптимизмом и не урезана со всех сторон благополучной, скучной, удобной жизнью. Здесь есть труды, тяготы, голод, болезнь, вечно подвижная и малопригодная для человека среда, убийцы, подлецы и разорённая родина, и кончается история смертью; но именно на таком фоне чётче всего видишь драгоценную и невыразимую суть дружбы — встречи особых людей, до того редких и до того комплементарно устроенных, что она производит впечатление немного сверхъестественное: нет уверенности, что тут всё материально и логично. Это как предмет, упавший вверх из отпустившей его ладони.
Комментариев нет:
Отправить комментарий