Август, настоящий и светлый: голубое, безмятежное, полное мелких облаков небо наконец очистилось от дымки, его цвет — образец голубизны, без дополнений, без изъяна. Облака те самые, подобные несколько распространённой и размазанной виньетке: у них намечается две-три клешни с концом чуть загнутым, как у ножа в мясорубке, и само тело как будто чуть закручено — как будто образовалось от помешивания. Свет уже днём не вертикальный, слепящий, оглушающий, как летом, а тихий; он придаёт всякому существу, любой вещи ясность и точный контур, всё одиноко, легко и выяснено в своей сути, простой и невыразимой, каждое место мало и смотрит своим взглядом, не перепутать. Здесь или там, уже не всё равно, потому что настало время осмысленности, мы попали в него, кто как им воспользуется — другой вопрос, но привычная среда, казавшаяся скучной и невнятной, открылась, словно проснувшийся глаз, и теперь здесь место для сути, ясно и подробно членящееся, готовое для тихих, настоящих событий. — Что-то и произойдёт, пусть мало, там, где ещё осталась жизнь.
Комментариев нет:
Отправить комментарий