Теперь, когда всё ясно, нет времени медлить, взвешивать и рассуждать. Рысью бежит он вдоль набережной до следующего канала, поднимается по ржавым лентам ступеней, по ближайшему мостику переходит на ту сторону, снова спускается и рысит дальше на запад-восток. Скоро, действительно, открывается площадь – уменьшенное эхо залива.
Плиты: гладкие чёрные и белые ромбы. Словно глубина площади тянет их к себе, а перспектива моря – в противоположную сторону; растянули домино и застыли, чтобы шёлк не лопнул. В красивых странных домах справа и слева, этажа по три-четыре, в окна налит мрак, как было в первом туннеле; рысью персонаж пересекает площадь и опять замечает, что его шаги едва слышны, а море позади молчит, хотя тихонько движется.
Дверь-ворота впереди всё больше, шире, и вот он преодолел четыре мраморных ступени, вот он в ней – но не видит ни створок, ни порога, ничего, лишь на краткий миг задохнулся в сплошном мраке – и уже вынырнул внутри дворца.
…
Здесь тепло и чисто, здесь – обычные человеческие вещи, особенно приветливые потому, что особенно обильные, уютные, основательные и украшенные для повседневного праздника старорежимной барской жизни; нет света – ничего! в сущности, почти есть: лунное мерцание просачивается снаружи окольными путями; здесь оно рассеивается, мягчает, и ты можешь различить белые и светло-серые части мозаики, и золотые завитки в узоре пола, и стол с длинной бархатной скатертью, и пару кресел со спинкой-медальоном, и какую-то кушеточку слева у портьеры, даже знаешь, не потрогав, что подушка на ней обтянута шёлком; в следующей комнате больше места, но меньше вещей, ты жалеешь, что не осмотрел подробнее стол: там, кажется, стояла пара серебряных тарелок, а в кувшине, должно быть, налито красное вино; какая-то картина висела справа, ну ничего, дальше, дальше, вперёд; здесь над, кажется, зеленоватым мраморным полом по всей высоте повис отсвет, разбиваемый лишь тонкими круглыми колоннами: слева вместо потолка – сплошное, свинцом отдающее застекление, по которому скользит сияние не видной отсюда луны; справа, в укрытой потолком половине: скульптурка, другая, бассейн, фонтан. Тонкая струйка, и хорошо, что её слышно: так спокойней. Фигурный, сложенный из неодинаковых растянутых завитков бортик; непонятной формы, тонкая оправа для воды, обновляемой струйкою в дальнем конце понемногу и непрерывно; зелень, искусно выточенная из камня, ползущая по колоннам вверх, вдоль углов, по периметру потолка, и настоящие глянцевитые пальмы – здесь маленькие, в кадках, там слева, под стеклянными сводами – в полный рост, высаженные в грунте, целый сад из тускло блестящих под луною пальм.
Гость склоняется над водоёмом и видит возносящиеся в бездну белые колонны, малахитовые стебли и листки декора, неясность потолка и всё, кроме себя.
Но он не хочет, не может, не станет возвращаться.
…
Дворик, после колоннады – звёзды над головой; лестница из чёрно-белых ступеней, в первый миг из-за шахматного мрамора показавшаяся наклонной плоскостью, поднимает его на стену, с которой можно видеть мир.
Пора торопиться. Скоро рассвет.
Комментариев нет:
Отправить комментарий