«На улице Абая сидели два бабая; один читал газету, другой молол муку.» Из этого в детстве был сделан вывод, что бабаи — особые существа, оживающие в сумерках: «оба шлёпнулись в муку», аморфную белесую субстанцию, и это привело к превращению — обретению аморфности и призрачности. (Призрак всегда мыслился не во тьме, а в сумерках. Во тьме есть укрытие для надёжного ожидания, это насущное спасенье, почти уют. Сумерки равны риску и шансу, они открывают возможное и, если им легонько помочь, дают его — равно хорошее и плохое.) Когда некая, не без претензии на элегантность, девица с длинными распущенными волосами показала ребёнку баночку с белым кремом (редчайшую по тем временам вещь) и заверила, что там сидит бабай, ребёнок окончательно перевёл значение этого слова из реальности, где два дедушки по-разному проводили досуг на скамейке, в своё воображение, где заведующие сновидениями летуны в светлое время суток отсиживались по стеклянным баночкам из ГДР или Польши, чтобы вечером обрести подвижность и форму — но к моменту, когда их превращение завершалось, дети уже спали, увы! не увидев самого интересного.
Потому что как выглядит волшебное белое облачко, решившее пресуществиться?
Комментариев нет:
Отправить комментарий