Скептик и Оптимист

В советском учебнике немецкого языка для средних школ фигурировали два сквозных персонажа – Оптимист и Скептик. Они создавали подобие полемики вокруг информативных текстов про ГДР и прочую бодягу. Теперь представьте себе, пожалуйста, что Der Skeptiker und Der Optimist персонажи не бумажные, а живые. Взгляните:

Сырой подвал средних размеров со скруглённым щелевидным окошком под потолком. Вваливаются Скептик и Оптимист, дверь за ними с лязгом захлопывается. Оптимист садится в центре, сбоку лестницы, облокотившись на предпоследнюю ступеньку; Скептик отходит к своему матрасу возле стены.

Opt. усевшись мирно и довольно, распаковывает бутерброды: Endlich hat man seine liebe Ruhe. Heute war’s wieder etwas anstrengend, nicht?

Sk. толчётся возле матраса: Да, teurer Freund, легче повеситься, чем так... вот... шарит по карманам пиджака, заглядывает под матрас, озирается; озабоченно: Du liebe Zeit! Ein Scheißleben ist das! Да куда ж они подевались, а?

Opt. протягивает ему бутерброд: “Non si male nunc et olim sic erit.” Hast du gehört, wie Er von unserer Beförderung sprach? В следующем учебнике должны появиться новенькие, эти, wie heißen sie bloß ...

Sk. возвращается с бутербродом, жадно жуёт; с усилием проглатывает, кивает, продолжая искать: Max und Moritz.

Opt., рассмеявшись: Jaja... Quelle idée! Das hieße ja wirklicher Fortschritt, ne?

Sk. собравшись сесть на матрас, обнаруживает сигареты в заднем кармане брюк: – Ёжкин хвост! ich hätte sie um ein Haar zer...

Opt.: Когда эти двое нас заменят, уверен, мы получим работу получше.

Sk. кивает, умиротворённо дымит, расположившись на матрасе: Или вообще отдохнём.

Opt.: В смысле?... Ah du hast wieder deine Launen, du Nervensäge. Хватит; ты стал повторяться.

Скептик усмехается, продолжая блаженно затягиваться. Оптимист вынимает из вещмешка термос и аккуратно наливает кофе в крышку. Заткнув термос пробкой, бросает его Скептику. Тот ловит, комично раскланивается.

Sk. покрутив в воздухе пачку сигарет: Euer Gnaden geruhen...?

Opt.: Danke verbindlichst.Ловит пачку, потом зажигалку, закуривает. Неспеша отхлёбывает кофе. Сегодня я слышал кое-что о паре, которая прежде исполняла наши роли. Как говорят, они получили место в институтском учебнике. Почти свобода, свои деньги, значительно меньше работы und kostenlose Verpflegung dazu.

Sk.: Weißt du, wo es jederzeit kostenlose Verpflegung gibt?

Opt.: Nein, wo?

Sk.: На том свете в мусорной корзинке... wie die Leute sagen.

Opt. подавился, сильно кашляет; с досадой: Идиотские шутки. Хватит. В конце-то концов.

Sk. давит окурок; откинувшись, сыто и лениво: Verzeih!... Царским жестом отбрасывает окурок; после паузы: ‘s war übrigens kein Witz, mon cher.

Opt., раздавив окурок, встаёт. Пройдясь по камере, подходит к Скептику: Так. Теперь послушай меня. Unser Autor ist für uns vorläufig der liebe Gott. Ты кусок обёрточной бумаги, из которого ему вздумалось сотворить персонажа. Treibst du auch außerhalb der Rolle deinen vertrackten Skeptizismus, dann schmeißt er dich in den Schmelztiegel einer revidierten Ausgabe oder gar in den Papierkorb, das sag’ ich dir, это всё, чего ты добьёшься.

Sk. сделав большие глаза: Ist dir nicht wohl, mein Lieber? Хочешь аспирину – я спёр последний раз в медпункте?

Opt., помолчав, сгребает Скептика за одежду и поднимает; держит перед собой навытяжку, словно хочет внимательно рассмотреть. Es ist an der Zeit, dir das Schweigen beizubringen. Если сам не прекратишь болтать, я тебя заткну. Через два месяца нас должны повысить, и эти два месяца ты будешь молчать. Даже если придётся попридушить твою злосчастную глотку. Готов приступить к задуманному.

Sk.: Перестань. Смотри: уже пуговицу оторвал.

Opt. отпускает Скептика, отворачивается: Лучше бы голову. Помолчав: Nicht jetzt, sondern als es noch was geholfen hätte.

Sk. прислонился к стене, руки в карманах, с ворота измятой рубашки свисает пуговица: Also hast du es mitgekriegt... damals.

Opt.: Bin ich etwa blind, taub und doof?

Sk., сентиментально вздохнув, отделяется от стены с театральной жестикуляцией: Confiteor, mea maxima culpa: ich sprach von den Göttern ohne gehörige Pietät – in der Pause – im Rauchwinkel!... Ach, ich bereue es, lieber Freund – du kennst doch meine sonstige Disposition – mein weiches treues Gemüt –

Opt. опять обернулся к нему и пристально смотрит; прерывает вполголоса, нервно: Заткнись. Тебе лечиться пора. Sonst warst du nicht gerade klug, aber immerhin hinlänglich vernünftig.

Sk. собирается ответить, но Opt. затаптывает окурок и, снова притиснув товарища к стене, решительно прерывает: Всё, хватит, von deinem gewöhnlichen Dreck hab ich genug. Сейчас ты мне расскажешь, какого хрена ты вдруг перед всей честной компанией взумал критиковать нашего Scheißchef‘а.

Sk. помолчав, холодно: Ja, entschuldige, was hast du denn damit zu tun? Ты на хорошем счету; если что, мне найдут замену или дадут тебе роль без партнёра. Скорей попадёшь в институтский учебник –

Opt. закатывает ему оплеуху.

Sk. некоторое время стоит неподвижно, отвернувшись; потом отходит под окошко и обстоятельно вытирает кровь платком.

Сколько-то оба молчат.

Opt. достаёт из кармана свой платок – чище и больше, чем Скептиков; подставляет под воду, сочащуюся с потолка в углу. Подходит; кладёт Скептику на поднятое лицо. Молчат.

Opt. рассудительно: So, in einer Minute blutet’s nicht mehr.

Пауза.

Sk. опустив лицо, суёт Оптимисту обратно платок и замечает с обычной несерьёзной миной: Как ты со мной обращаешься... Бог мой, welche Manieren.

Opt.: Komm, setz dich hin.

Sk. водружается на свой матрас.

Opt. расхаживает по камере. Поучающим тоном: Hoffentlich kriegen wir diesmal keinen Ärger. Allerdings mußt du dich besser kontrollieren. Insbesondere beim Spaziergang heute abend. Halte dich aus der Diskussion raus, denk an die Beförderung, und sollte es dich zu sehr jucken, можешь изобразить припадок, только не эпилептический.

Sk.: А помнишь, как прежний диктор по краеведению сломался над последним текстом по ГДР? Das war köstlich.

Opt. снисходительно: Jaja, das war ein ganz besonderes Schauspiel. Только не думай всё время об этих вещах, а то отмочишь однажды такой же номер. Выбрось чушь из головы, иначе –

Sk.: ... иначе ты её вышибешь?

Opt., остановившись перед ним, задумчиво глядит сверху, кивает, невесело усмехается: Да... я оторвал тебе пуговицу.

Продолжает круженье по камере. Забывается в размышлениях.

Приближаются голоса, с лязгом открываются двери, кто-то громко отдаёт приказания, кто-то возмущённо вскрикнул, но слов пока не слышно – возня началась в дальнем конце коридора.

Opt. встрепенувшись: Was mag das sein?... Wieder... Снова раздаётся лязг двери; шаги торопливо удаляются, возвращается тишина. По пятницам никогда не шмонали.

Sk. не шелохнётся, словно стал вещью.

Opt. садится под лестницу, чтобы убрать остатки еды в мешок.

В коридоре вновь раздаются быстрые шаги, резкий голос произносит „...den zweiten Platz in Zelle 8 noch heute räumen“.

Opt. вскакивает: Was soll das zum Teufel? Dein Platz, hast du gehört?

Sk. молчит. Поднимает глаза на Оптимиста.

Opt. остановившись рядом: Wie war das jetzt gemeint?

Sk. встаёт с матраса медленно, обстоятельно, неловко, отряхивает брюки от крошек... Распрямляется, смотрит на Оптимиста: Ну, ты, в общем, был прав. Тронул свисающую на ниточке пуговицу.

Opt.: Hans...

Sk.: Я спёр список действующих лиц и сунул на кухне в печку.

Opt. сквозь зубы: Ваня, Ваня!! was hast du angestellt, твою мать –

Sk. решившись: Ich habe dem Hrn. Autor seinen ganzen Vorrat an moralischen Maximen und ideologischen Floskeln durcheinandergeschmissen: потому что...

Opt.: Что ж ты молчал, Scheißkerl, verdammter?!

Sk.: ...потому что нашёл подходящий ключ. Да.

Дверь открывается, входит надзиратель.

Sk.: Прости.

Надзиратель: Nr. 8b!

Никто не отвечает. Оптимист качает головой; снимает с ниточки пуговицу, отдаёт Скептику. Тот отворачивается, суёт её в карман.

Надзиратель спустился меж тем по лестнице, кладёт Скептику руку на плечо: На выход.

Sk., пытаясь собраться с мыслями: Ja, gleich. Moment. Хлопает себя по карманам и озирается. Wo sind bloß die Zigaretten?

Надзиратель нетерпеливо: Wird’s bald, du Arschloch?

Opt. разворачивает надзирателя к себе и даёт ему в фейс лица с такой силой, что тот, ошеломлённый, садится на ж. в позе куклы. Погоди, я с тобой.