An Hölderlin. 23. Ricorso

Четвёртая асклепиадова строфа

В серый берег идут валы,
В одинаковых днях ветер проносит шторм,
Пенной кромкой вдоль мокрых скал
Бесконечный прибой вьётся за горизонт.

Гонит толщи холодных вод,
Разбивает их в пыль и собирает вновь,
Перекатывает себя
Море цвета свинца перед пустой землёй.

Утром дождик из сизых туч
Крыши нам окропит и пропадёт светло;
Иссякает дрожащий след,
И, сияя как ртуть, капля молчит внизу.

Где-то в горку ползёт возок
И на склон наросли плотной толпой дома,
Черноватые листья пальм
Над седою стеной возле путей блестят.

Там вдали, над скрещеньем стен,
В разнобое антенн, окон, ступеней, крыш
Рядом с дверью горит герань
И дорога внизу делает поворот.

Этот дом собирать привык
С мокрых улиц гостей в сумерках и во тьме,
В мирный праздник, за старый стол,
В золотистую тишь, в шутки, в игру, в тепло.

В этом доме живёт зима,
На себя по утрам долго глядит в окно,
Между толпами волн и туч
Мысль мелькает вдали — белый флажок и крик.

Дни, недели, твой серый срок,
Перерыв, пустота, будни среди камней,
Отраженья ползут в часах,
Серебрится стекло, грезит открытый глаз.

Чайки, ветер, дожди, шторма,
Здешний праздник иссяк, лето ушло в отлив,
Ныне нам дотемна дано
Сети дома чинить или архив листать.

Рядом моря немолчный труд,
Ржавых трав островки цепко впились в обрыв,
Свет и мысль повторяют путь,
В дверь грядущей весны волны и дни стучат.

Возле порта средь бурь ночных
Голосами Сирен плачут шеренги пальм,
А с рассветом на парапет
Сядут чайки рядком наглые глотки драть.

В лабиринте прибрежных скал
Где-то варят смолу или себе обед,
И смеётся близ чёрных днищ
В сером дне костерок, словно весёлый друг.