Алкеева строфа
Блаженных дней волынка и солнца взвесь
Во всяком переулке, в любом углу,
И в рамах грандиозных окон
Порции неба, как на картинах,
И в тень и в тишь стремящийся коридор,
Как галерея, серию этих рам
Несущий справа, и напротив
Отклик — слепые заплаты классов.
А мёртвый холл, где гибнет последний свет,
Всё ближе; но разверстый сортир в конце
Сияет, мытый, мокрой плиткой,
Никелем, хлоркой и свежим ветром.
Там с батареи на подоконник влезть
И, сидя на граните, как воду, пить
В раскрытой створке двор счастливый,
Утро, апрель, окроплённый город;
И птиц, и синий воздух, и первый цвет
Весёлых клёнов, тополя крепкий клей,
И гаражей кривые крыши,
Облако белое над фасадом —
А там оно и ныне, смотри, стоит,
Как в сборках занавеска в пустом фойе,
Как торс античный в коридоре,
Вечность назад на тычке забытый.
И снова, будто кто-то позвал, туда
Глядишь, уже из собственного окна,
Как в море на корабль огромный,
Сквозь пустоту подающий знаки.
Он сбавил ход и поднял свои флажки,
Беззвучным кодом он говорит с тобой,
Тебя за малостью не видя,
Знает — ты тут, сообщенье примешь.
А сам-то, белый, виден в такой дали,
Что замирают мысли, не то, что крик,
И даже чайку исключает
Взгляд, цепенея, из окруженья —
Голубизны безличной, в которой свет
Немного серебрится, подслеповат,
И в городской нагретый полдень
Неощутимо себя ссыпает,
И, отразясь от кипени парусов —
Букета труб, сплочённых, как цитадель —
Кустов регистров на виндладах —
Их оставляет без толкованья;
А те дрейфуют сгустком, и твой корабль
Уносит понемногу назад гнездо,
Где спят зародыши значений,
Снов и вещей, или их возможность.
Уже, как в припылившихся складках гипс,
Скруглился, заклубился, все формы стёр,
И, бессюжетный, как виньетка,
Скукой прикинулся бутафорской, —
Уходит. Ладно; так и не взял на борт,
Но был здесь вновь, над городом повисел,
И мин его немая смена
Всё нам сказала, что знать здесь надо.
Комментариев нет:
Отправить комментарий