Алкеева строфа
Большое поле, воля, пустая степь,
Трава, канава, низкая насыпь, рельс,
За ним другой, болты на стыках,
Ржавчина, шпалы хрящами в щебне.
Светает, месяц тонок и ветер тих,
Пути дугой широкой кроят простор,
Из края в край канву событьям
Тянут по вектору сквозь безлюдье.
И те потом приходят под лёгкий стук,
Отсчитываясь, мимо летят, частят —
Один, другой, зелёный, спящий,
В крапинах окон, с полоской узкой.
И смотрит сверху месяц, и смотрят здесь,
Сменяясь, ближе, дальше, толпясь, кружась:
Татарский клён, сухой колодец,
Чья-то халупка, перрон заросший.
А вереница длится, и эхом в даль
Уходит, отделяясь, второй пунктир:
Шагают вешки телеграфа,
Тонкие нити, воздев, уносят.
В окошке каждом заново та же вещь,
Упав навстречу, бросившись в крупный план,
Встаёт, на ракурсы дробится,
Пригоршней жестов ссыпаясь в память.
Ворвался кубик-домик с крутым коньком,
В равнину вперил року открытый взор,
Уже встречая, чуя, зная —
И, закружившись, сорвался, канул.
Поодаль тополь пальцами ловит высь,
Густую грусть, хрустальную синеву,
И хороводится с кустами,
Тянется, пятится, улетает.
Что встретит, схватит, вертит бегущий кадр,
Подержит миг и выпустит в пустоту,
И, местность в пляс послав планетный,
Такт отбивает ударом парным.
Но сам стрелой прицелился в горизонт —
Не шар, не бог, не свет, не магнит, не центр —,
Улов свой прошлому швыряет,
Степь расстегнув, разметав, рассыпав.
Рванул её и скрылся, и ручейком,
Как нервный импульс, вслед убегает стук,
Хребет дрожит и остывает,
И оседает в бессвязность утро.
В небесной чаше снова застыла степь,
Под солнцем месяц стёрся и ветер сник,
И заживает шов; и память
В нём засыпает до новой бури.
Комментариев нет:
Отправить комментарий