Строфа Гёльдерлина (три хорея и адоний)
Стриженый тополь, ветки на рассвете
Виснут змеями вниз, и с вязким глянцем
Листья липнут к ним, как свежая краска
К старой скамейке.
А наверху, в обкорнанной короне
Тонких прутьев, растущих точно в небо,
Дремлет лёгкий свет, средь сини весёлой
Взвесью рассеян.
Пусто в цветке бессонном, незакрытом:
Звёзды стёрлись, стрижей ещё не слышно, —
Ночи скудный час в безоблачной чаше
Вновь иссякает.
Снова порой пустынной и застылой
Отзвук свой золотой заря до срока
Вносит, хлынув вспять, безмолвной волною
В море эфира.
Сутки гуляет солнце здесь и рядом,
Подтекает, спустившись, из-за края,
Светлый обод ловит тьму и за нею
Скоро сомкнётся.
И в забытьи, до первых восклицаний
Птиц оживших и прежде, чем развяжет
Языки листвы качнувшийся воздух,
Прежде, чем тенью
Будет отпущен цвет внизу, над лесом
Красный блеск, как румянец, разольётся,
В струях рельсов отразится, в ослепших
Каплях фонарных, —
Первым на взгорке перед всеми тополь,
Тот, что рос здесь вчера, давно и вечно,
От земли в зенит нацеленный, встанет
Стрелкой магнитной;
На высоте пустой один проступит,
Вплавит в жидкий хрусталь свой ясный контур
И от неба примет новое утро
Кроной открытой.
Там, наверху, поток погод читая —
Туч гнетущих наплыв и блеск мороза,
Дождь грибной и звёздный, вьюги, туманы, —
Он остаётся
Тем же и ждёт, где ждал, в листве ли, лысый,
В проводах и гвоздях, покрашен, срезан,
Понемногу матерея в покрытой
Шрамами шкуре;
Он, вытекая из корней наружу,
Здесь бросается ввысь, наполнен взлётом,
И, покуда жив, не сгнил и не спилен,
Знает лишь небо.
Комментариев нет:
Отправить комментарий